«Или в пед, или в мед, или в шахтёры»
Родился и живу в Ленинске-Кузнецком. Окончил 9 классов и не задумываясь пошёл в горный техникум. В Ленинске особо учиться негде. Или в пед, или в мед, или в шахтеры. Город ведь маленький – не разбежишься в плане выбора профессии. У нас шутят: «Шахтер, бандит или милиционер». При этом мне никогда не приходило в голову, что можно уехать. Я по-настоящему люблю свой город. Конечно, это не Москва, не Питер, но мне нравится жить именно здесь. Это не про то, что не хочу ничего менять. Конечно, нужны перемены. Но часто так бывает, я езжу по своим делам в другие города и больше недели не могу нигде находиться – хандра. Где бы я ни был, всегда хочется вернуться в Ленинск.
С 10 лет я занимался боксом, имел первый юношеский разряд. Футболом увлекался. Когда мне было лет 16, техникум начал отнимать очень много времени, я скатился на тройки. Разрывался между спортом и учёбой. Совмещать не получалось. В итоге пришлось выбирать, или я нормально окончу техникум, или пойду в бокс. А ещё был футбол, его я любил даже сильнее. Но выбрал всё-таки учёбу. Скончался отец. Теперь нужно было помогать матери, обеспечивать семью, поэтому больше не задумывался о спорте. После техникума поступил в Индустриальный университет в Новокузнецке на специальность «горный инженер».
Помню, когда первый раз спустился в шахту. Это было в 2001 году, я тогда ещё в техникуме учился. Получается, почти двадцать лет прошло. Шахта Кирова, первый ознакомительный спуск. Для нас проводили экскурсию, считай, за ручку водили. Конечно, мне показалось, что внизу очень интересно. Иначе почему бы я до сих пор работал?
Во время учёбы в институте много практики. Было ощущение, что в шахте опасно, нужно следить за кровлей, бортами. Никуда руку не совать, как у нас говорят. Некоторые рассказывают о тревоге, клаустрофобии – этим никогда не страдал. Я работаю уже 15 лет. Сейчас спускаться в шахту мне привычно. С годами начинает казаться, что просто из одного помещения в другое заходишь. 
«Горный мастер отвечает за каждый палец, трудящийся на смене»
У меня не получится быстро рассказать, как работает шахта. Люди по 4-6 лет в вузе учатся, чтобы освоить одну шахтёрскую профессию. А под землёй работают специалисты множества профессий. Сама шахта делится на различные участки. Добыча угля осуществляется в лаве. Проходческие участки нужны для подготовительных работ. Это как раз моя сфера. Ещё есть вспомогательные службы – транспортные конвейеры, водоотлив, вентиляция и т.п. Целый мегаполис под землёй. На средней по размеру шахте работает около тысячи человек.
Я горный мастер. Это младшее звено инженерно-технических работников. Мои задачи – организовывать работы, проверить рабочее место на безопасность, контролировать выполнение наряда, то есть задания, которое выдано бригаде. Работаю в проходке. Мы проводим метры, как у нас говорят. Это значит, делаем проходы под землёй, в угле или в породе, в зависимости от того, какая ведётся выработка. Мы первопроходцы. В среднем на каждом участке работает 2-3 бригады. Я слежу за безопасностью всех бригад, которые работают в мою смену на моем участке. Со сложными ситуациями к шахте, конечно, сталкивался. Здесь проблемы нужно решать очень быстро. Горный мастер отвечает за каждый палец, трудящийся на смене.
У шахтёров есть свои профессиональные словечки. Например, у нас говорят «резать» уголь, а на юге Кузбасса — «рубить». Получается, у нас добывать уголь проще. Шутка. Вообще добыча угля – это работа оборудования. Уголь добывают на очистных участках лавы, там находится лавный конвейер. Потом уголь транспортируется на ленточный конвейер и дальше на поверхность. Люди в основном работают с оборудованием и следят за различными процессами. Но всё равно физический труд никто не отменял. В шахте приходится много таскать на себе. Физически очень тяжелая работа. Кроме того, горному мастеру за смену нужно проходить 10-15 километров. И так – каждую смену. Конечно, какой-нибудь задохлик не смог бы работать в шахте.
«Помни, что тебя ждут дома»
Самые сложные ситуации – это пожар и взрыв метана. Слава богу, на моем веку этого не случалось. На самом деле метан присутствует в шахте всегда. Главное, чтобы его в воздухе было не более 1%. Когда концентрация газа увеличивается, оборудование автоматически выключается, люди покидают шахту, работы прекращаются. В России одна из лучших в мире систем по контролю газов. Самый жестокий взрыв может произойти, если концентрация метана в воздухе 9,5%.
Помимо метана, в шахте есть углекислый газ и окись углерода. Ядовитые, конечно. У каждого человека под землёй есть специальный прибор, который следит за содержанием газов. Также контролируется содержание кислорода. Его должно быть не меньше 20%.
Затопление в шахте – тоже ничего хорошего. Например, прорвало пожарный трубопровод, соответственно, вся вода пришла в забой. Работы прекращают, людей выводят. Начинается восстановление. В шахте есть специальная служба осушения, она занимается тем, что откачивает воду.
Обрушения тоже бывают. Иногда из-за человеческого фактора. Например, проходчик плохо закрепил деталь или установил не две детали, а одну. Хотя, конечно, обрушение может случиться и без вины человека. В общем, понятно, в шахте опасно. Поэтом под землёй всегда внимательно следишь за ситуацией, смотришь, что вокруг происходит, слушаешь, как кровля себя ведёт, всё ли нормально. Держишь ухо востро, так сказать. Главный девиз шахтёров: помни, что тебя ждут дома.
«Если крысы в забое, значит, забой при деньгах»
Все, наверно, знают, что в шахте живут крысы. Мы их называем машками. Крыс много, бывают прям здоровые, сантиметров 20-25. Они едят то, что шахтеры после перекусов выбрасывают. Крысы почти слепые, ничего не видят. Если слышат звук, видят яркий свет – сразу убегают и прячутся. У нас даже суеверие есть: если крысы находятся в забое, значит, забой безопасный и при деньгах.
Питаются шахтеры так. Бывает, из дома кто-то берёт с собой еду. Это называется «прогресс», «кусок», «тормозок» — по-разному. Как прогресс собран, говорит о том, как тебя жена любит. Маленький прогресс – плохо жена любит. В шахте есть и горячее питание, можно в буфете брать на смену. Там первое, второе, хлебушек. Бывает еще киселёк или компот. За питание какие-то копейки из зарплаты вычисляют.
Смена длится 8 часов. За смену едим один раз. Работаем три через три. Получается 15-16 смен в месяц. Зарабатываю нормально. Но цифру не скажу. На жизнь мне и моей семье хватает. Конечно, хочется большего. А кому не хочется? Денег много не бывает. Суеверий у шахтеров, конечно, полно. Каждый верит во что-то своё. И о них не принято говорить.
В шахте в основном темно. Освещение есть, через каждые 10-20 метров фонари. Но не на всех участках. Там, где я работаю, в проходке то есть, освещения нет. Так привыкаешь к фонарю на каске, что ночью, если просыпаешься, начинаешь вертеть головой, чтобы осветить тёмную комнату. Бывает, за время отпуска отвыкаешь от постоянной темноты. Спускаешься в шахту – такое ощущение, что плохо видишь. Глаза отвыкают. А так, в принципе, нормально в темноте.
Воздух внизу специфичный. С помощью системы вентиляции он подаётся с поверхности и распределяется по горной выработке. Называется «шахтный воздух». Он совершенно ничем не пахнет. Когда выходишь на поверхность, сразу начинаешь чувствовать разные запахи – все прелести настоящего воздуха.
Между шахтёрами в основном дружеские отношения. Ну, бывает, подкалываем друг друга. Например, зовут человека Николай Иванович. А его называют Колыван. Или вот такая история. Когда молодой только начинает работать и первый раз спускается в шахту, он, конечно, спрашивает, где туалет. Ему начинают подробно объяснять: иди направо, иди налево. Молодой бегает два часа по шахте – туалет ищет. А туалета в шахте нет, ну, в смысле, он везде.
Мне кажется, во всех шахтёрах есть мужество, дружелюбие и взаимовыручка. Например, идёт человек с другого участка и видит, что двое корячатся, не могут железяку поднять. Он никогда не пройдёт мимо, всегда поможет. Даже если его эта ситуация вообще никак не затрагивает.
У нас многие шутят: футболист вышел, полтора часа побегал – 5 миллионов евро в карман положил. А вот пускай придёт в шахту, тогда посмотрим, на что он способен. Зарплата, почёт, вся шахтерская слава приходят через пот. Иногда и кровь. Поэтому у шахтёров немного другое отношение к жизни.